По данным статистики, за первое полугодие депозиты населения в российских банках увеличились на 12,7%. "Вот она, база для роста цен", - говорили аналитики и подсчитывали размер денежного навеса. Но выяснилось, что рост этот чисто арифметический.

Эксперты из "Центра развития" ВШЭ задались вопросом, почему банки, получив денег на 12,7% больше, чем за тот же период прошлого года, увеличили выдачу денег в виде кредитов лишь на 4%. Ведь деньги, принесенные в банк, отнюдь не приносят ему прибыли: наоборот, за их хранение надо начислять проценты. А заработать денег на выплату тех же процентов банки могут, фактически, только двумя способами - на сделках с ценными бумагами и на получении процентов за кредит.

С ценными бумагами сейчас не очень: с одной стороны, фондовый рынок лихорадит, с другой стороны, компании, выпустившие облигации, то и дело допускают дефолты по ним. В общем, риски слишком велики и прибыль призрачна.

С кредитами тоже незадача. Ведь до кризиса как работало большинство банков? Брали кредиты на Западе под 3% - 4% годовых, выдавали на внутреннем рынке под 50% - 70% (если считать по-честному, со всеми комиссиями и обязательными выплатами). При такой доходности бизнес оставался рентабельным даже при 20% невыплат по кредитам, а в реальности неплательщиков даже у самых неразборчивых банков было не более 10%. Теперь внешний рынок кредитования закрыт, а неплатежи местами, как шепотом передают в банковском сообществе, достигают 50%.

В результате заработать на выплату даже скромных процентов своим вкладчикам банки могут только на выдаче кредитов: взяли вклад под 8% годовых, к примеру, а кредит выдали под 30% - вот и прибыль. И эти два сектора, кредиты и вклады, стали сообщающимися сосудами: как только вкладов прибыло, непременно должно прибавиться и кредитов. А они, кредиты, не прибавляются. Как же так?

А очень просто, объясняют эксперты. Представьте себе некоего вкладчика, положившего в банк, например, 10 тыс. рублей и 700 долларов. Положил он их на год, с капитализацией процентов. При этом в момент открытия вклада за $1 давали 30 рублей. Соответственно, банк в момент открытия вклада стал должен гражданину в пересчете на национальную валюту 700х30+10000=31 тыс. рублей. На столько же выросли и кредитные ресурсы банка. Но вот через месяц курс доллара вырос, положим, до 35 рублей. Соответственно, обязательства банка перед вкладчиком в национальной валюте тоже выросли: 700х35+10000=34500. Да еще и проценты набежали: 200 руб. и $2: 702х35+10200=34945. Вопрос: сколько теперь банк должен вкладчику? Ответ: 34945 рублей. Значит ли это, что в банке стало на 3945 руб. больше? Ничего подобного! Увеличились ведь обязательства банка, а не его ресурсы: дать в кредит он по-прежнему может только полученные от вкладчика 31 тыс. рублей. Однако статистический подсчет покажет, что депозиты увеличились до 34945 рублей. Правда, рост этот чисто бухгалтерский, резюмируют эксперты.

Исходя из этих рассуждений, эксперты "Центра развития" взяли официальные данные ЦБ о размере депозитов за 2005 – 2010 гг., внесли поправку на изменение курса рубля для валютных депозитов и вычли накопленные проценты. И выяснилось, что вплоть до осени 2009 г. никакого роста депозитов не происходило, хотя статистика утверждала обратное. Более того, при пересчете по этой методике прирост депозитов за первое полугодие 2010 г. ужался до... 3,7%. Что сопоставимо с ростом выдачи банками кредитов за тот же период.

Эти подсчеты не только дают ответ на вопрос, почему не растет кредитование. Отсутствие какого-либо значимого денежного навеса означает, что идущий сейчас рост цен на продукты неумолимо ведет к стагнации остальных сегментов потребительского рынка. Ведь если заначка населения растет темпами, не превышающими инфляцию, значит, лишних денег у людей нет. Но тогда, отдав больше за продукты, гражданам придется сэкономить на чем-то другом. Уже ясно на чем: магазины одежды и обуви не вылезают из распродаж, количество сетей по торговле бытовой техникой неумолимо сокращается. Все меньше оптимизма на рынке недвижимости: понятно, что жилье в Москве и ближнем Подмосковье будет востребовано, так как здесь живет уже 10% всего населения России, но начавшие оживать региональные рынки, похоже, ждут трудные времена.

Гораздо более тревожна другая тенденция: стагнируют рынки медицинских и образовательных услуг. А экономия на здоровье и интеллектуальном потенциале лишает перспективы и самих граждан, и государство, для которого кадровый голод становится вопросом экономической безопасности.

Выходов у властей два: увеличивать доходы населения через прибавку к зарплатам бюджетников, пенсиям и пособиям, либо бороться с продуктовой инфляцией. Первый путь легче, но дефицит российского бюджета сейчас на том уровне, когда его дальнейшее увеличение чревато резким возрастанием долговой нагрузки. Второй путь пока плохо дается властям: ведь прямое ограничение цен ведет к дефициту, а снижение цен за счет конкуренции трудновыполнимо в условиях, когда монополия стала привычным состоянием бизнеса.